Порталы [СИ] - Константин Владимирович Денисов

постепенно приучать бесов, которые это вне всяких сомнений видят. Пускай смотрят и привыкают. А единороги будут постоянно всё увеличивать и увеличивать количество полётов. Это они провернули с железной дорогой, теперь пробовали с авиацией. И бесы пока никак себя не проявляли и не пытались их наказать за это.

Но вот все канатные дороги и уж тем более пешеходные тропы стали приходить в запустение. Ресурсов на их поддержание уже не хватало. Никто не хотел выделять на это людей и оборудование. Однако и снимать это всё тоже не торопились… мало ли?

Фавир выбил ногой дверь на посадочную площадку, но потом аккуратно прислонил её обратно, чтобы это не бросалось в глаза. Люлька была на месте, и возле неё никого не было.

Зузу в рюкзаке был жив и время от времени слегка шевелился, но в сознание не приходил.

В люльке было десять мест. Фавир закинул рюкзак и запрыгнул сам, а потом осторожно отпустил тормоз. В ту сторону было ехать легко, уклон был туда. Это обратно нужно было крутить лебёдку. А сейчас нужно было только слегка придерживать тормоз, чтобы люлька сильно не разгонялась.

Механизм успел сильно проржаветь. Сначала люлька никак не хотела ехать, а когда поехала и стала разгоняться, заклинил тормоз. Фавир повис на нём всем телом, понимая, что если он его не сдвинет, то они с размаху просто врежутся в скалу.

Тормоз сдвинулся, но завизжал так громко, что казалось все окружающие их горы, не говоря уже про ущелье под ними, огласились этим страшным визгом.

Но, даже если его кто-то и слышал, то никак не среагировал. Они достигли противоположного края, продолжая визжать тормозами.

Фавир похлопал по рюкзаку и сказал:

— Ты, дружок, главное живи! Иначе ведь всё это зря!

После чего закинул рюкзак за плечи и выбрался из люльки. Самолётные ангары этого сектора были рядом. Но пот получится ли взять самолёт? В своём секторе он представлял что можно предпринять. Но тут была чужая территория. Да, он периодически здесь бывал, но вот людей знал плохо. А убивать ему никого категорически не хотелось!

Дознаватель вернулся минут через двадцать. Сразу стало понятно, что что-то не так. Он боялся открыть рот, чтобы сказать что случилось, а старший тоже не спрашивал, только сжимал до хруста кулаки и постепенно багровел.

— Он исчез! — наконец выпалил дознаватель.

— А что с охраной? — тихонько пророкотал старший и было ощущение, что он еле-еле сдерживается, чтобы не взорваться.

— Охраны нет, не положено мне. Охрана приводит, помогает пристегнуть, а потом забирает после допроса. Несколько часов сидеть и караулить пристёгнутого пленника под химией никто не будет. Мне никогда не выделяли на это людей, — поспешно стал объяснять дознаватель, — да и какой смысл сторожить человека в состоянии овоща?

— Выбили дверь? — спросил старший.

— Да нет, — смутился дознаватель, — я её не запер, закрыл просто.

— Будут последствия! — тихо, но от этого мурашки побежали по спине дознавателя, пророкотал старший, — но не сегодня. Ищи! — он резко указал рукой на дверь. Дознаватель быстро бросился к ней, но окрик его остановил, — стой! — крикнул старший, — он вообще ничего не сказал? Может быть хоть что-то? Хоть маленькую зацепку дал?

— Нет, — разочарованно покачал головой дознаватель, — бормотал только одно неразборчивое слово. Но я так и не понял, что оно означает.

— Какое слово? — спросил старший, пристально глядя на дознавателя.

— Да говорю же, не разобрать. Что-то похожее на «молоколакание». Но это же какой-то бред, да? — сказал дознаватель.

Старший задумчиво кивнул, и тут вдруг у него точно вспышка сверкнула в голове. В один момент ему вдруг всё стало ясно.

— А может быть, он говорил «Момоналиктани»? спросил он.

— Может быть, — пожал плечами дознаватель. И тут дошло и до него, от чего глаза стали в ужасе расширяться и вылезать из орбит, — нет, нет, нет… забормотал он.

— Сердце вырву! — бросил ему старший и во весь голос заревел, молотя кулаком по столу, — Тревога! Общая тревога!

В дверном проёме мелькнуло испуганное лицо помощника и через считанные секунды в коридорах заревели сирены. Никто не понимал что происходит, но военный гарнизон бросился занимать свои места согласно боевому расписанию.

Когда помимо сигнала тревоги до гарнизона дошла первая информация, почему их подняли в ружьё и что именно от них требуется, Фавир уже бежал по пустым коридорам другой базы. Он не знал что происходит в его родных коридорах, но резонно предполагал что ищут Зузу, а не его. О том что он причастен, вряд ли уже догадались. Хотя, это всего лишь вопрос времени. Когда заметят что его нигде нет, а ведь это именно он был переговорщиком в этой сделке, то сразу поймут что он причастен к исчезновению пленника. И скорее всего это произойдёт очень скоро. Наверняка ему захотят задать какой-нибудь вопрос, и вот тут то и выяснится, что он пропал.

То, что пленник мог без посторонней помощи оказаться на базе с другой стороны ущелья, такой вариант пока никому в голову не пришёл. Поэтому и тревога сюда не была передана. Искали пока только там. И раз у него есть такая фора, нужно срочно раздобыть летающее средство и убраться отсюда подальше. И желательно, сделать всё это незаметно.

Фавир остановился возле двери, которая вела через технические помещения к спрятанным внутри горы ангарам. Большая пещера была приспособлена под авиабазу. Отсюда на самолёте был только один выход, через главные ворота, которые были обычно открыты, чтобы можно было быстро взлететь по тревоге. Был и второй выход, с противоположной стороны горы, но туда самолёты нужно было буксировать по длинному тоннелю. Так что это был не вариант. Нужно было уходить через главную взлётную полосу. С неё самолёты уходили прямо над обрывом. Выход представлял из себя просто дыру в скале. Правда, очень большую дыру и с большим каменным козырьком сверху, на которую сверху иногда опускали цепь, что и являлось воротами. Но пользовались этим редко.

Сверху казалось, что гора просто выплёвывает самолёты, когда они начинают улетать один за другим.

Долгий разбег их технике был не нужен, многие вообще могли взлетать вертикально, но здесь всем вне зависимости от модификации приходилось прыгать с обрыва.

Фавир прошёл по сети служебных коридоров, стараясь не привлекать к себе внимания. Но вокруг никого не было. Это могло показаться беспечностью, но дело было в том, что война с бесами очень сплотила единорогов. Все прошлые разногласия забылись и теперь у них была общая цель, которая их воодушевляла и придавала смысл тяжёлой жизни в карантине. Поэтому внутренних проблем почти не было. Диверсий тоже. Все объединились перед внешним врагом.

Постепенно это привело к послаблениям во внутреннем распорядке и в несении караульной службы. Её никто не отменил, но чем дальше, тем больше она становилась формальностью. От кого охранять их базу внутри, если враг высоко снаружи? Поэтому нужно контролировать только входы и выходы во внутреннее пространство их баз. Так и здесь. Охрана была только в конце взлётки. Но и её видно не было. Видимо бойцы совсем расслабились и дрыхли на посту. Вне всяких сомнений им потом достанется от начальства.

Фавир был неплохим пилотом. Летать учили всех, кто достиг определённого уровня боевой подготовки и стал командиром. Пилотов сделать не пытались, но опыт войны показал, что хорошо когда навык пилотирования присутствует не только у узкой касты лётчиков. Часто бывали случаи, когда их просто не хватало. И Фавир на этих курсах показал очень неплохие результаты. Ему даже предлагали сменить специализацию, но он отказался, решив, что это всё-таки не его. И вот сейчас этот навык очень пригодился.

Самолёт он выбирал из тех, что стояли прямо возле взлётки и на таком удалении, чтобы им хватило разбега. Потому что когда он заведёт двигатели, времени у него на перемещения по ангару уже не будет. Из всех подходящих он остановился на том, который знал лучше всего. Аппарат был не плохой, мог выходить даже в ближнюю космическую зону, но, к сожалению, одноместный. Окинув взглядом ближайшие машины, он решил, что это всё же лучший вариант.

Стараясь не шуметь, он забрался на корпус, открыл кабину и осторожно и где-то даже бережно стал вытаскивать из рюкзака Зузу. Тот, почувствовав что его начали активно ворочать